Мои Архангельские, Смирницкие, Несмеловы…
Статья опубликована в «ЛГ: Итоги Недели» №31 в июне 2013.
Ветка моего рода по матери начинается от Архангельского Владимира Васильевича, протоиерея Никольского храма села Большое Попово, от Марии Ивановны, урождённой Романовской, которую прадед подыскал себе в супруги, согласно преданию, в семье священника села Сухая Лубна. Год рождения Владимира – 1856-й, а Марии – 1851-й.
Известно, что Владимир в 1880-83 годы служил в Николаевской церкви города Лебедяни (Храмы и монастыри…, Том 1, с.133), а с 1883 года в церкви села Большое Попово длительный период, до 1915 года (ГАЛО, фонд 273-5, Т 31, стр.27-28), до трагического момента ухода по инвалидности. Парализация правой руки не позволила ему править службу далее.
Архангельские Мария и Владимир в молодости и в старости
Пока повествование не ушло далеко от моих предков, уместно обозначить других Архангельских – род Иоанна Михайловича, потому что обеих Архангельских связывает не только одинаковая фамилия, а и место службы – Никольский храм села Большое Попово. Требует уточнения: были два этих священнослужителя родственниками, и тогда, в какой степени? Может быть, троюродными братьями? Случайно ли Владимир из Лебедяни перешёл на служение именно в Никольский храм вскоре после смерти Иоанна? Имел ли здесь место факт родственной преемственности, практиковавшийся в среде священников?
Биографии священномученика Тихона Ивановича Архангельского и его супруги, исповедницы Хионии Ивановны, достаточно подробно описаны в последние десятилетия. Сведения об их самом первом представителе – Михаиле Фёдоровиче, отыскались в документах храма села Новоуглянское Усманского уезда. Известно, что Иоанн Михайлович Архангельский 1847 года рождения, был протоиереем в Никольском храме села Большое Попово на момент рождения Тихона в 1875 году. Тихон полностью осиротел, и воспитывался в семье тётки Зинаиды. Согласно сведениям из метрической книги иерей Иоанн прослужил до 21 мая 1883 года и умер в возрасте 36 лет от чахотки, погребён у Никольской церкви 23 мая (ф. 273-5, Т 101, запись №11). Сведения по отправлению каждого религиозного обряда заносились в книгу, подписывались тройкой из священника, дьякона и псаломщика. Каждый из них собственной рукой вписывал свою должность, имя и фамилию. Постоянный священник отсутствовал месяц, а службу правили дьякон Захарий Назаров и «благочинный села Троекурова, временноисправляющий священник Николай Никандрович Андреев». Николай Андреев служил здесь и прежде, с 1866 по 1871 годы и, заступая на службу в Троекурово, престол передал зятю, женившемуся на Марии Никандровне Андреевой.
С 20 июня во всех записях Никольского храма появился Владимир Архангельский, по духовному званию – иерей до 1911 года, а далее – протоиерей.
У моих Архангельских было четверо детей: три дочери Анна, Александра, Зинаида и сын Иван, умерший в детском возрасте, наречённый, вероятно, в память об Иоанне. От ученика 3 класса Ивана Архангельского остался автограф в учебнике географии выпуска 1903 года и фотография в группе с матерью.
Архангельская Мария Ивановна, сын Иван, дочери
Осенью 2012 года стал работать над генеалогией своей семьи, которую помнил со слов родственников. Линия моей матери Зои Александровны, урождённой Смирницкой, происходила из сословия потомственных священнослужителей, поэтому стал посещать государственный архив Липецкой области (ГАЛО) и изучать старинные метрические книги. О такой удаче не мог и мечтать! Во время второго же визита открыл ёмкую запись, в которой значилось полдюжины исторических личностей села. Моя бабушка Зинаида умерла в 1964 году и похоронена на Востряковском кладбище города Москвы, а момент её рождения зафиксирован под №40 в метрической книге Никольского храма села Попово от 20 сентября 1885 года (фонд 273-5, Т. 131, стр.132). В сведении о родителях записано:
«Села Попова приходской священник Владимир Васильевич Архангельский и законная жена его Мария Ивановна. Оба православного вероисповедования».
Эта запись позволила подтвердить отчества моих прадедушки и прабабушки, но не менее ценной находкой оказались имена местных дворян, которые здесь выступили восприемниками (крёстными) новорождённой:
«Гвардии корнет Павел Фёдорович Устрялов и штабс-ротмистра Владимира Фёдоровича Устрялова жена Ольга Ивановна».
Для истории села Большое Попово сведения весьма любопытные.
Левый придел Никольского храма, посвящённый покровителю православного воинства – Феодору Стратилату, был построен Софьей Николаевной (в девичестве Дуровой), в память о муже, прославленном генерале Фёдоре Герасимовиче, умершем в 1871 году, а правый – посвящён святой Софие. Корнет Павел умер от тяжёлой болезни, не дожив до 27 лет через год после участия в обряде крещения.
Смирницие Александр и Зинаида
Зинаида Владимировна стала женой Александра Петровича Смирницкого, сына священника села Крутые Хутора. Внутри сословия охотно заключались браки. Протоиерей Пётр Смирницкий упоминается в хрониках «Тамбовских Епархиальных Ведомостей» за 1861 год, как обучавший грамоте 26 мальчиков в своём доме. А по семейным преданиям он дожил до начала 20-х годов 20 столетия. Предположительно, Пётр Смирницкий был старше Владимира Архангельского, но на данный момент не удалось отыскать о нём никаких исторических данных.
В семье Александра и Зинаиды Смирницких, моих дедушки и бабушки, было шестеро детей. Старший Анатолий родился в 1908 году в селе Беляеве Усманского уезда. Потом, в некоторый период отец Александр служил в храме Рождества Богородицы села Ростоши Борисоглебского уезда Воронежской губернии, до января 1915 года, о чём свидетельствует оригинал свидетельства о рождении моей матери, Зои, от 27 января 1915 года. В Ростошах родились: Николай, Вера, близнецы: Зоя с Валерьяном.
Автографы моего деда, Александра Петровича Смирницкого, появились в книгах Казанской церкви села Сенцово, ныне Липецкого района, в феврале 1915 года. Но его служба в этом селе была недолгой. Последняя из детей Смирницких, Мария, родилась здесь 20 октября 1916 года, за 11 дней до смерти своего отца (ф. 273-5, Т. 185, стр.131). Её родителями записаны: «приходской священник Александр Петрович Смирницкий и жена его Зинаида Владимировна, оба православные». Очевидно, отец находился в тяжёлом состоянии, поэтому 22 октября Марию крестил священник из соседнего села Чириково Александр Феодорович Романовский в честь Марии Магдалины, как гласит запись в метрической книге.
Запись о смерти отца Александра имеется в том же томе на странице 152:
«Приходской священник Александр Петрович Смирницкий умер от тифа 31 октября 1916 года в возрасте 34 лет, погребён 1 ноября на приходском кладбище.
Подписи: священник Пётр Добромыслов, дьякон Евгений Романовский».
Казанский храм села Сенцово
Летом 2013 года я посетил Сенцово. Раиса, живущая рядом с церковью, показала место склепа, в котором похоронены три священника. Место открылось случайно в начале 70-х годов прошлого века. Все могилы вокруг заброшенного храма были снесены после его закрытия, ещё в тридцатые годы, а церковь играла роль колхозной риги, её использовали для хранения зерна. Однажды под мальчиком, проходившим недалеко от южной стены алтаря, вдруг провалилось сгнившее деревянное перекрытие, а в подземелье стали видны три ячейки со сводами. В каждой из ячеек стоял гроб с мощами покрытый плащаницей золотого шитья. Председатель местного колхоза привёз самосвал грунта и засыпал провал. Поверхность выровняли.
После похорон супруга бабушка Зинаида с шестью детьми сиротами была вынуждена вернуться в Большое Попово к своим родителям. Старшему ребёнку было 7 лет. Парализованный Владимир, год назад отошедший от службы, был им плохой материальной и физической подмогой, но имелся хотя бы кров, и кругом – родные люди.
Наступил революционный 1917 год. При новых властях начались гонения на верующих, и церковная деятельность пришла в упадок. Большая семья священнослужителей осталась без средств существования. Пенсию не получали ни дед инвалид, ни дети сироты. Бабушка работала в местной школе учительницей – это давало скудные средства. Грамотные люди стали нужны стране – проходила кампания по ликвидации неграмотности. Немного оправившийся от паралича Владимир, заслуженный авторитетный священник, был вынужден вместе с младшей внучкой Машей, опираясь на палочку, ходить по окрестным сёлам и просить подаяние у своих прихожан, что было большим укором новой власти. Тётя Мария вспоминала монолог своего деда: «Я – старенький, а ты – маленькая, и никому мы с тобой не нужны, … пошли побираться…, просить подаяние – не грех».
До разорения сельского храма протоиерей Владимир и матушка Мария не дожили. Владимир умер в 1928 году, а Мария – в 1929-м. Погребены супруги на кладбище села Большое Попово, метрах в шести к юго-востоку от алтаря храма. Над их могилами в 1994 году мной установлено скромное, сделанное собственными руками каменное надгробие, с соответствующими надписями. В этой же могиле похоронены мои родители Прокофий Семёнович и Зоя Александровна.
В обществе и в наше время периодически возникают дискуссии относительно запрета абортов. По данной проблеме у отца Владимира имелся свой критерий. Он задавал на исповеди контрольные вопросы женщине о её замужестве и количестве детей. И если положение казалось подозрительным, то следовал прямой вопрос: сколько абортов сделала?
В народе о Владимире долго сохранялась память, как о человеке необыкновенно сильном физически. По свидетельствам односельчан, он пальцами двух рук разламывал медный пятак пополам, разгибал лошадиную железную подкову голыми руками.
Несмеловы Николай и Анна с сыном
С января 1915 года службу в Никольском храме стал править Несмелов Николай Иванович, женатый на Анне Владимировне Архангельской, который, в свою очередь был сыном дьякона Ивана Ивановича. Семья Несмеловых, скрываясь от репрессий, после закрытия храма в 1930 году, переехала в Тамбов, где в настоящее время живут их потомки от дочери Ольги. Двое других детей: Мария и Николай – умерли в раннем возрасте. Сохранились семейные фотографии Несмеловых, а от старшей из дочерей автограф в выше названном учебнике, а от дьякона Ивана Несмелова – оттиски личного штампа и пометки на страницах книг из собственной библиотеки.
От моего деда Александра ко мне перешли две материнские иконы, приобретённые им на момент крещения своей дочери Зои, в соответствии с обычаем для семьи священника, которые храню как драгоценные реликвии.
Вторая дочь Архангельских – Александра, тоже жила в Тамбове. Её муж и сын умерли рано. Потомства не осталось. Анна и Александра там и похоронены в 60-е годы.
После закрытия храма несчастья семьи Смирницких не закончились. Последовал этап раскулачивания и реквизирования церковного имущества. Дом, в котором жила семья, принадлежал церкви и был определён под правление колхоза, а сиротская семья выставлена на улицу.
Смирницкие Анатолий и Николай
К счастью, старшие дети, Николай и Вера, уже подросли и подались на жительство и работу в Москву. Старший – Анатолий, утонул в Дону в 19-летнем возрасте, как раз накануне смерти Владимира. Возможно, это потрясение ускорило кончину не полностью оправившегося от паралича деда. Дядя Николай шоферил всю свою долгую жизнь, проехал сквозь войну на полуторке, вернулся с орденами и невредимым, и оставил руль в 78 лет. Тётя Вера, 1912 года рождения, работала на швейной фабрике. Дядя Валерьян, брат-близнец моей матери Зои, был в числе первых московских метростроителей. Трудился прорабом в подземелье всю свою активную жизнь, с перерывом на участие в войне.
Но это уже было потом. Бездомную семью с младшими детьми, приютил дальний родственник – лебедянский священник, и начались обивания порогов и просьбы к властям – вернуть жильё. Бабушка Зинаида долго и упорно доказывала, что ни она, ни её дети сироты – не враги власти и ни в чём не виноваты. Через несколько лет семье вернули в пользование половину дома. Что за жизнь в нём была после этого, знаю по рассказу тёти Марии. Во второй половине дома, за тонкой перегородкой, по-прежнему была контора правления колхоза. Заседания в ней продолжались ночи напролёт. Шумные споры сопровождались нецензурной бранью, накурено было так, что нечем дышать.
В послевоенные годы в этом здании была школа, в которой до 8 класса учился автор, до момента, когда новую среднюю школу открыли в 1964 году на посёлке Сахзавода.
Безлепкины Василий и Мария
Но жизнь шла своим чередом. Младшая Мария вышла замуж за офицера Красной Армии Безлепкина Василия, нашего односельчанина. У них родилась дочь Эмма, потомства от которой не осталось. Жили они, после отставки Василия Николаевича, в Одинцовском районе Московской области.
Скуратовы Прокофий и Зоя
Мать мою, Зою Александровну, Зинаида Владимировна отдала в 1936 году замуж за простого крестьянина села Большое Попово – Скуратова Прокофия Семёновича. Отец рассказывал, как проходило ухаживание за поповской дочерью-сиротой. При первых же признаках жениховства будущая тёща предупредила его: «В нашей среде не принято обжиматься по тёмным углам. Можно сидеть и разговаривать на крылечке или в доме, а там – посмотрим…». Как видите, всё сошлось полюбовно.
Отец почти всю жизнь проработал в местном колхозе бригадиром овощеводов, и даже некоторое время председателем, когда вернулся с покалеченной левой рукой с войны в 1943 году, а все руководящие колхозные кадры были ещё на фронте. Был выдающимся трудоголиком, человеком порядочным, полным трезвенником, каким и запомнился односельчанам. Здоровый деятельный образ жизни позволил ему прожить без малого 84 года. А родился он, как и дядя Коля, в 1910 году.
Скуратовы Зоя Александровна, Коля и Вера, 1953
Скуратовы Вера и Николай в молодости
В 1944 году родилась моя сестра Вера, а я – в 1949-м. У родителей был ещё ребёнок, умерший до войны. Мать работала в колхозе, но прожила недолгую жизнь. Долго болела и умерла, когда мне не было пяти лет. Медицина против рака в то время была полностью бессильна. Умирая, мама твердила: «Кольку жалко…, миллион бы за него не взяла…». В нашей семье появилась мачеха – Мария Игнатьевна (Стукалова), которую следует помянуть добрым и тёплым словом. Предложения со стороны моих дядей и тётей об усыновлении нас с сестрой отпали сами собой.
Скуратовы Прокофий Семёнович, Мария Игнатьевна, мой сын Андрей
Сведения о дате и месте рождения священнослужителей отыскать в документах не просто, потому что они нередко переходили в другой приход и их семьи переезжали с места на место. В советский период времени, гордиться такими предками было не только не модно, но, в некоторый период, даже опасно. Взрослые члены семьи о них помалкивали, чтобы не подставить своих близких. А сельская ребятня на меня сыпала насмешки, и даже прилепила уличное прозвище «Попок», наверное, как к последнему представителю большого рода, жившему в Большом Попове в середине 50-х годов. «Счёты с попами» свели совсем недавно, а людская память была ещё свежа. Справедливо сказать, что мои огорчения остались в детстве, а в своей дальнейшей жизни не испытывал на этот счёт никаких затруднений, тем более, что родители числились колхозниками на момент моего рождения. Я смог окончить лучший университет нашей страны – МГТУ имени Н.Э.Баумана, потом работал в секретном «Курчатовском Институте» ведущим конструктором.
Зинаида Владимировна в Тропарёво
Долгожителями из Смирницких оказались Николай и Мария, которые немного не дотянули до девяноста, и сама Зинаида Владимировна, умершая в 1964 году в подмосковном селе Тропарёво, куда в послевоенные годы перебралась к старшему сыну Николаю. Вера и Валерьян умерли в 1972 и 1973 годах, соответственно.
Фамилии моих Архангельских и Смирницких не сохранились. От дяди Коли и его жены Марии живут в Москве две дочери: Нина и Лиля, и внучки – сплошное женское население.
Смирницкий Валерьян с женой Александрой были бездетными.
У тёти Веры муж погиб на войне, но живёт сын, Малафеев Анатолий, 1939 года рождения. С женой Валентиной они имеют сына Виталия, дочь Татьяну и нескольких внуков.
Не менее загадочна история девичьей фамилии моей прабабушки Марии. Она часто встречается в среде священников, дьяконов. Один из её самых ярких представителей, потомок лебедянских священников – композитор Николай Вениаминович Романовский, 1910 года рождения, преподавал в Ленинградской консерватории, а похоронен на родине в Лебедяни.
Снова вопрос: была ли моя прабабушка, Романовская Мария, родственницей этих Романовских – черепянского, лебедянского, задонского? Не они ли приютили в Лебедяни детей сирот в трудную минуту? Сплошные загадки…
Все фотографии и документы рода Архангельских-Смирницких-Несмеловых пришли с Зоей Александровной в семью Скуратовых и теперь хранятся в моём личном архиве.
До Октябрьской революции было такое сословие – духовенство. Из него вышло много известных людей России, выдающихся учёных, деятелей культуры. Понять причину такого явления современному человеку не сложно. Семьи священников были многочисленными, поэтому, пойти по стопам своих отцов, чтобы служить Богу, было возможно не всем сыновьям – не было столько приходов. Капиталов у этих родов не имелось. Дома, и те были служебными. Но, капитал накоплен был: несгораемый, генетический – самый лучший и чистый в мире. «Яблочко от яблоньки не далёко катится». Эти люди не были лишними. Для них существовал другой путь – выход в гражданское общество, чтобы служить людям. Можно было воспользоваться высоким уровнем интеллекта, предрасположенным к творчеству и логическому мышлению, и чувством высокого человеческого достоинства, генетически унаследованными от предыдущих поколений, а также широко открытыми дверями, для получения образования. Здесь находятся корни той, старой российской интеллигенции, несгибаемой и не подлой.
Заканчивая повествование, с особой гордостью скажу, что, несмотря на трудности, мои предки и родственники были людьми яркими и порядочными. Они достойно служили своей стране, её людям и Богу.
Николай СКУРАТОВ. Член Общероссийского Союза писателей «Воинское содружество».
Большое Попово, Липецкая область. Январь 2014.
© kamenny-con