Приветствую Вас, Гость

  2. Ефремовский Конь-камень

  В период Смуты Сторожевая служба распалась. Дороги Рязанской украины остались без присмотра. По ним пошли разбойные кочевники. Лебедянский и Данковский уезды, разорённые супостатами, ещё не восстановились, поэтому грабили целёхонькую Епифань:

  «В мае 1622 года крымские шайки появились в окрестностях Епифани, Одоева, Соловы, Дедилова, где их вовсе не ждали и не могли дать надлежащего отпора; впрочем, на этот раз дело кончилось одним грабежом окрестных сёл и деревень» (20).

Возврат в предыдущую главу «Лебедянский Каменный Конь» по ссылке http://kamenny-con.narod.ru/index/kamennyi_kon/0-26

  Ефремовский Конь-камень (фотографии Андрея Шаталова)

  История тульского Каменного Коня

  Напуганные внезапным рейдом, епифанские и данковские казаки учредили новые заставы, теперь уже в Зеленкове (Сторожа) и в новом Турмыше (Сторожевая) \13/. У них появился свой знак – Конь-камень у села Козьева, который отметился ещё и в межевых книгах Бруслановского стана Елецкого уезда первой трети 17 века. Отсчёт патрульных маршрутов 1623 года произвели от нового Коня и от нового Данкова:

  «7-я сторожа в Зеленкове, а сторожей на ней стоит из Донкова 2 человека, с Епифани 2 человека; а от Донкова 50 вёрст, а проезд на обе стороны, направо до Семенцова броду 30 верст, а налево до Каменного Коня 8 вер.

  8-я сторожа у Тырмышсково броду на речке на Мечи, от Донкова 40 верст, а сторожей на ней стоит от Донкова 2 человека, с Епифани 3 человека, а проезд на обе стороны направо к Коню Каменному 10 вёрст, а налево вниз по Мечи к Дрысину броду 10 верст» (21).

  Как и на всех прочих сторожах, привязанных к речным берегам, при определении «право-лево», зеленковские патрульные смотрели с дозорной тропы на реку. К лебедянскому Коню эти маршруты совсем не вяжутся. Нижний Конь стоял на правом берегу, на самом южном конце связки маршрутов, а верхний камень разделял участки двух соседних сторòжей – на левом. Неужели прежде, в таком важном военном деле, слуги Грозного царя ошибались? Дня бы не прожили!

Сторожи по Загоровскому

  Редкое исключение из правил: в Зеленковском регионе заставы-сторожи оказались на правом, на другом берегу от сторожевых маршрутов. Их учредили в поселениях, которые образовались несколько ранее, но правый берег, на котором они стояли, оказался совсем непригодным для патрулирования.

  В документы впервые попал новый Семенцов брод около устья реки верхний Семенёк, которая впадает в Красивую Мечу с правого берега в черте города Ефремова. В документах поселений Ефремовского уезда от 1638 года реку называли «Сменкой», об этом рассказало «село Кличино под Кличиным лесом на реке Сменке». Встречается она и в более древнем документе от 1573 года «верх Сменка большого», в предписании «жечи поле» (22).

  Трансформация названий этого региона прошла по обычной практике: по всей нестабильной Рязанской украине вслед за переселенцами проскакали двойники. На Нижней Мече: Семенец – Семенцовский брод – Семенёк. На Средней Мече: Сменка – Семенцов брод – Семенёк. Великую перепутаницу можно разобрать, если разделить эпоху Сторожевой службы на периоды до Смуты и после.

  Прошло семь лет, набеги в сторону Епифани не повторились. Упреждающий рубеж контроля, устроенный по берегам Быстрой Сосны, работал. Крайне неудобно было каждый раз переходить реку вброд, для доклада на заставе, поэтому в 1630 году статус сторож понизили до съезжих – не стационарных. Убавили одного дозорного и опубликовали документ:

  «Седьмая сторожа, съезжая – в Зеленкове на речке Меча, на Крымской стороне. От нового Данкова 40 верст, а проезд на обе стороны: направо до Семенцова броду 30 верст, а налево до Каменного коня 8 верст. На сторожу послано из Донкова сторожевых казаков 2 человека: Киреев Фаустька, Кононов Герасимка. Также по росписи указано стоять на той стороже 2-м человекам из Епифани.

  Восьмая сторожа, съезжая – от Турмышского броду на речке Меча, на Крымской стороне. От нового Донкова 30 верст, а проезд от нее на обе стороны: направо к Каменному коню 10 вёрст, а налево вниз по Мече к Дрысину броду тоже 10 вёрст.

  Расстояние между сторожами Зеленковской и Турмышской 10 верст.

  На сторожу послано из Донкова сторожевых казаков 2 человека: Печенкин Евсейка, Елшаев Мартынка.

 Также по росписи указано стоять на той стороже 2-м человекам из Епифани» (23).

  Под Крымской стороной следует понимать правый берег Дона, а под Ногайской – левый, в соответствии с расположением Крымского ханства или Ногайской орды относительно этой реки. Поэтому, на каком бы берегу Мечи ни стояли сторожи, они всегда были на Крымской стороне. Информация в древних документах всегда скупа, а здесь она лишняя.

  Заниматься измерениями для ефремовского Коня невозможно. Река виляет так, что легче переплывать петли вброд, чем объезжать. Расстояния между точками сильно не совпадают с отметками на реальной местности, что говорит о совсем новой их системе, ещё неотработанной. Чтобы получить дистанции в километрах, некоторые (например, от Зеленкова до Семенцова) надо умножать на 1,063, а другие на 1,6, и то не все они сойдутся. Только после реформы 1649 года в версте стали считать 500 саженей и применять к = 1,063. В Зеленковском крае патрули топтали берег Мечи не долго, казачьи тропы не успели закрепиться, их нет на современной карте.

  Некоторые цифры расстояний (от Данкова до Зеленкова и до Турмыша) в 1630 году поменялись, а другие – от Коня до Турмыша и от Турмыша «вниз по Мече к Дрысину броду» – остались неизменными. Если сложить отрезки, то получится 20 вёрст (32 км) от «козьева» Коня до нового Дрысина брода, или, по другому варианту, отмерить 10 вёрст (16 км) от нового Турмыша (Сторожевая) – попадём на новый Дрысин брод в деревне Большой Верх, по которому древнейшая Михайловская дорога переходила на правый берег и чертила северную опушку Рысина леса. Дрысинская дорога сюда не переехала, она осталась на старом забытом месте в Сергиевском. Конфликт старого Дрысинского брода с новым не высветился, а Дрысинская и Михайловская дороги путали все дела, поэтому их перестали указывать.

  В 1571 году казаки с 11-й сторожи ходили до Старого Дрысинского брода и упирались в Дрысинский лес с юга, а патрульные 1623 года, приходили с севера и попадали на другой, на новый Дрысинский брод. Вспомните, через него удрали татары, ходившие разбоем в деревню Спешневу Данковского уезда. Имелся смысл ставить его под контроль.

Балка Тармыш у Запрудненского на современной карте

  Новый Турмыш отмечен в Сторожевой, а балка Тармыш, обозначенная на современной карте, впадает в Мечу рядом, между ним и Запрудненским \11/. Эти гидронимы появились после Смутного времени. До Смуты, в 1571-м году, здесь отмечен Зеленковский брод, который своим названием подчёркивал начало Зеленковского региона, в упор до которого ходили патрули 12-й сторожи. После Смуты здесь закрепился новый Турмыш. Пункт Зеленков (ныне – Сторожа) появился в документах 1623 года и, с образованием Зеленковского стана Ефремовского уезда, стал его столицей. Топонимы бегают по истории и кружат мутные головы.

  Для Епифанской крепости, в документе от 1623 года, данковские 7-я и 8-я сторожи значилась под другими номерами:

  «1-я сторожа на реке на Мече в Зеленковом броду; 2-я сторожа на реке на Мечи в Турмышском броду от Епифани в пол-80 верстах» (24).

  В документе от 25 мая 1638 года сторожи на Мече не значатся.

Гостилой и Дубицкой овраги у Козьева на карте 1780 года.

  Конь-камень в межевых книгах

  На карте 1780 года у Козьева представлены Гостилой овраг и Дубицкой – определители Гостилова луга и Дубовотского починка. Читаем межевые книги начала 17 века, выписку из которых прислал из Ейска Иванов Виктор, родившийся в селе Копыл Лебедянского района:

  «Починок Сапронов, что была пустошь на реке Мече в Вязове поляне. № 892. За Василием Яковлевым сыном Сапроновым, за ним же жеребий в починке Дубовотском в Желтоновской поляне, жеребий пустоши в поляне Козьей Бородке. Починок Дубовотский в Желтоновской поляне на реке Мече к Гостилову лугу у Коня Камени, что была пустошь. № 893. За Григорием Касьяновым сыном Глатковым, за ним же жеребий пустоши в поляне Козьей Бородке. № 894. За Марком Лукьяновым сыном Шеиным, за ним же жеребий пустоши в поляне Козьей Бородке. № 895. За Дмитрием Назаровым сыном Губановым, за ним же жеребий пустоши в поляне Козьей Бородке» (25).

  Землемеры справедливо подметили, что здесь стоит обычный камень и выступает в роли коня – «у Коня Камени». Только казаки по старой традиции, принесённой с Нижней Мечи, упорно продолжали именовать местный простой валун «Каменным Конём». Под «пустошью» значился лес, а не голое пустое место.

  О судостроении на Мече сведений нет

  Тульские краеведы схитрили, выхватили из контекста фразу «клалися в судно на Мече у Каменнаго Коня» и приписали своему валуну, появившемуся в документах после Смутного времени, чем внесли в историю похода Голохвастова ужасную путаницу. Одного упоминания Мечи здесь недостаточно. Камней на её берегах много. «Козий» регион расположен в 50 км от Дона, в северо-западном направлении, на самом неблагоприятном удалении от Рязани и от Дона. У Голохвастова о тульских объектах речь не идёт. Имеет место быть историческая подтасовка, как метод работы тамошних историков.

  Сведений о судостроении не Мече нет. Не следует считать судами мелкие рыбацкие лодки, которые ефремовские казаки использовали во время донского похода на Азов в 1646 году (26). Подобные лодки строились в каждой деревне Подонья и Помечья с древности до нашего времени. Автор своими руками смастерил две штуки.

  Струги имели длину до двадцати метров и ширину до трёх, осадку до метра (27). Они ходили за три моря под прямым парусом или с помощью усилий дюжины гребцов \14/.

  Судоходству по Мече препятствуют Кураповские пороги \15/ и пространное мелководье с подвижными песчаными перекатами на месте Старого Турмышского брода в Мочилках \6/. Диффузор, образованный выносом крупной породы из реки Семенёк, работает по законам гидродинамики. Быстрая вода реки, пройдя через горло своего русла, ниже села Сергиевского широко разливается, течение замедляется – вся мелочь выпадает в осадок, образуя мелководье, на котором с глубочайшей древности были устроены Дрысинский и Турмышский броды. Какой имелся смысл таскать струги в Козье и обратно через пороги, подниматься против течения через длинную «живую» зону мелководья, а, главное, грузиться в 50 км от Донского торгового пути?

  В документах речь о пристани не идёт, к тому же в период половодья любая речная пристань уходит под воду. Единственный раз можно погрузиться в любом месте на берегу. Разумеется, чем ближе к Дону, тем выгоднее.

  В системе Дон-Меча-Козье-Меча-Дон на дату 25 марта не складывается ледовая обстановка и хронометраж вскрытия рек. Суда Голохвастову подали с Дона до лебедянского Коня, стоявшего в километре от устья Мечи. В период половодья поток на Мече и на Дону столь бурный, что против течения и ледохода можно подняться только ценой огромных усилий. Если даже допустить, что неделями ловили ситуацию, а суда подавали с Дона до «козьева» Коня, то ситуация с разбойниками, как на Дону – перехватят с товаром на обратном пути.

  Никакие манёвры по льду замёрзших рек не были возможны. Берега изобилуют родниками, полыньи от них никогда не замерзают. Это объяснение – на всякий случай, для особо одарённых козьих специалистов.

  Митрополит Пимен пришёл в верховья Дона сухопутным путём из Переславля через Михайлов, а вовсе не в Козье-на-Мече (28).

  Уместно напомнить о Сигизмунде Герберштейне, проплывшем по Дону в 1517-м. С момента экспедиции Голохвастова прошло всего лишь 18 лет. Барон прибыл налегке, сухим путём из Москвы к Старому Данкову (29), где Дон становился судоходным. Судостроение в крае наладилось, судно он получил, а Донская переволока Ранова – Кочуровка больше никогда не работала.

  Почему же ни один из путешественников не воспользовался пристанью возле «козьева» Коня? Её там никогда не было, как не было судостроения или водного пути по Мече. Нет, и не может быть ни одного документа! Все действия происходили только на Дону.

  Усобица

  Усобица начиналась от самого момента заселения Нижней Мечи. Историк А.И. Гамаюнов исследовал документы той эпохи, опубликовал в своей книге и отметил, что ельчане воспользовались историческим моментом опалы Романовых и стали занимать земли левого берега Дона с 1601 года (30). В 1613 году Нижнюю Мечу и Лебедянь разорил атаман Заруцкий, и сразу же после него елецкий воевода Одоевский. Вместе с ним пришли елецкие поселенцы и образовали Бруслановский стан Елецкого уезда. Данковские и лебедянские казаки, теснимые ельчанами и гонимые завоевателями всех мастей, перешли выше по течению и перенесли привычные названия в новый район обитания. Новый Конь у Козьева появился в Бруслановском стане в 1623-м году и вошёл в противоречие с Каменным Львом – Арсланом. В одном стане паслись два Каменных Коня.

  Потом в 1618 году Нижнюю Мечу, Елец и Лебедянь растерзал Сагайдачный. После его ухода, казаки не заставили себя долго ждать и стали со Средней Мечи возвращаться на почти опустевшие исконные земли, и постепенно занимать их. Уж точно, они имели на это полное моральное право. Разгорелся настоящий государственный скандал. А пока он набирал силу, теперь уже ельчане потекли назад на земли, откуда пришли совсем недавно.

  «Под защитой Ефремова с 1638 года началась колонизация (освоение и заселение) диких полей в долинах Мечи и её притоков почти от Муравской дороги до Слободского леса.

  Силой пришлось утверждаться ефремовцам под Зеленковым бродом, и в ряде мест под Дубицким и Слободским лесами стеснили казаков из Донкова. Постоянные конфликты возникали с ельчанами. К югу от Мечи земельные дачи ефремовских служилых людей вклинились в земли Елецкого уезда. Поэтому, во избежение подобных эксцессов, для описания и размежевания земельных дач ефремовцев с землями служилых людей соседних городов прибыли писец В. Зюзин и подьячий В. Михайлов. Из основанных ефремовскими служилыми людьми селений был образован новый Ефремовский уезд» (31).

Граница раздела между станами, прочерченная в зоне Красивой Мечи, в настоящее время служит чертой разграничения Тульской и Липецкой областей.

  А был ли конный мальчик?

  А был ли мальчик? Сравните фотографии \1 и 3/и ответьте на вопрос: который из памятников был первым, давшим имя нарицательное для целого табуна Каменных Коней? В этот момент все зловредные и слепые оппоненты дружно встают и хором машут руками: нет, нет, на твоём валуне ничего нет! Нет мальчика, нет!

  Лебедянский Каменный Конь

  Лебедянского Каменного Коня современные исследователи не нашли в устье Красивой Мечи, а, может быть, и не искали. Зато легко отыскали его двойника в 50 км от оригинала, близь села Козье в Ефремовском районе, тоже на берегу Красивой Мечи, но на левом. Да он и не пропадал. Чтобы не создавать путаницу, фигуру лебедянского Коня перестали отражать в документах, чем окончательно всех запутали.

  Легенды, с глубокой древности сочинённые под Каменного Коня из устья, беженцы перенесли вместе с собой. Все они опубликованы в привязке к «козьему» Коню-камени. В них говорится о языческом капище, которое почему-то находится в версте от него. Уверен, в язычестве так не бывает. Рассказывают о призрачном всаднике, который ночью лихо скачет по берегам Мечи. Как ему это удаётся на трёхногом шарике? Древние мифы и легенды идеально соответствуют первому, белому Коню – лебедянскому, который совсем не инвалидный, у которого имеется жертвенник, а всадник, в образе Световида, отдыхает рядом. Хотите в этом убедиться – перейдите в следующую главу.

  Список примечаний и источников информации смотрите на сайте «Каменный Конь»

 http://kamenny-con.narod.ru/index/primechanija_istochniki_informacii/0-67

  Продолжение смотрите в 3-й главе «Каменный Конь. Измерения» http://kamenny-con.narod.ru/index/kamennyi_kon/0-32

Последняя правка в июле 2023 года.

  Николай СКУРАТОВ.

© kamenny-con