Удрики, Красивая Меча, Тютчевский мост, сахарный завод

    Несуны сахарные
  (Краткий вариант рассказа опубликовала газета «Лебедянские Вести», №3, 16 января 2020)
  Несуном принято называть мелкого воришку, способного на руках или на своём теле унести предельный вес товара с какого-либо производства. Размер одного хищения определяется физическими возможностями конкретного человека. Речь пойдёт о краже сахара прямо с завода в давние времена.
  Сахарный песок – продукт особенный, сыпучий, способный заполнять любые объёмы, поэтому процесс его утаскивания породил оригинальные приёмы. Народ придумал специальные, многосекционные подвязки, сшитые из плотной ткани, которые плавно огибают участки тела, не вызывая подозрений у сторонних наблюдателей. Они напоминают патронташ, с набором карманов, а иначе вся сыпучая масса собьётся в шар. Обычно одну из подвязок – овальную, женщина размещала под грудями, а другую, треугольную – внизу живота. Широкие тесёмки, пришитые к ним, похожие на длинные уши от шапки, завязывались на спине или вокруг талии, а шлею от нижнего угла треуголки пропускали между ног. Таким образом проносили сразу больше пуда. Одежда подбиралась соответствующая – просторная. Хороши были тянучие вязаные кофты, большие халаты, широкие юбки, плащи. 
  А куда же смотрела охрана? Ведь достаточно ткнуть воришку кулаком в брюхо. Охранники были в доле, но не со всеми. Привилегированные несуны доставляли им откатную партию прямо в дежурку, а потом, уже со смены, спокойно проходили в подвязках. Работники постепенно входили в азарт. Выноса в конце смены становилось мало, поэтому во время работы делали ещё один, а песок пересыпали из подвязок в сумки и прятали в бурьяне за проходной. Мужья приходили в условленное место и забирали. У охранницы Гусихи тоже разыгрался аппетит. Когда стало не хватать обычной порции, потребовала принести ещё, тогда ей подсунули соль, чтобы проучить за наглость. Если приходило известие о проверочном рейде, то охрана оповещала, суточную норму заранее выносили и прятали, а потом чинно шли домой через проходную и подтрунивали над оперативниками. Для показухи, раз в году назначали «козла отпущения» и устраивали публичную расправу. А что вы хотите, чтобы посадили всех поголовно?
  Моя мачеха Мария отработала на сахарном производстве два десятка лет. Однажды пришла домой после смены и заявила:
  – Я нынче – вся бальная!
  – Что случилось? – встрял в её монолог отец.
  – Ня дали взять ни грама! Милицию пригнали са всей области. Пришла Зинаида Пална и приказала: ня брать ничаво савсем. Я – вся никуды, савсем бальная! Ат растройства дажа есть ни магу!
  Наглая Машка навесила на себя в подвязках такой груз, что еле переставляла ноги. Как нарочно, в узком коридоре попался юный инженер, недавно заступивший на работу по распределению из института. Маша проворчала: «Сопляк, уйди с дороги!». Задетый за самолюбие паренёк, вытаращил глазёнки и разглядел укладки, ухватился руками за её одежду и попытался остановить этот тяжёлый танк на ходу. Дама потеряла равновесие и завалилась, стала громко орать и обвинять его в домогательстве. Прибежали рабочие, поставили на ноги. Вдруг из подвязки посыпался песок. Не успели дописать акт, пришёл директор: «Это что за комсомолец, наших баб лапает?!».  
  Подвязка внизу живота лопнула у Нины в очереди на проходной – песок потёк в колготки и в сапог. Прочный капрон выдержал вес, а «слоновая нога» надулась и совсем перестала гнуться. Пришлось изображать хромую. А какой ужас она испытала! Чулок мог лопнуть прямо перед охранником на глазах народа.
  Процесс отладили и для всех прочих воришек. В удобный момент начальник смены давал команду «на вынос», и работники дружно кидались с приготовленной ношей к забору – из горячих цехов в стужу, по глубокому снегу, необутые и раздетые – одеваться некогда, спешили уложиться в регламент. Цеха совсем пустели на десять минут, оборудование продолжало работать: шуршали ленты транспортёров, варился сироп – и ничего никогда не ломалось. После смены каждый находил за забором и уносил домой свой переброс.
  А что же милиция, спросите вы? Участковый Дружкин прекрасно знал, где и как воруют, однако слыл хорошим человеком, да и ночью по уставу полагалось спать, только вредное начальство придиралось и требовало проводить облавы. Иногда ночью «друг человечков» объезжал вокруг завода на «козле» и собирал лежавшие кули. Представьте, масштаб безнаказанности этих несунов: в сутки похищалось более тонны.
  Коронный приём той же Нины – в одиночку перекинуть полный мешок в 50 кг за бетонный забор в укромном месте. Самой удобной была северная зона, будто специально плохо освещённая. Перебросила, и уж было влезла на забор, однако в этот раз решила оглядеться. Видит внизу фуражку и погоны – стоит наш капитан и приглашает:
  – Давай, Нинка, прыгай!
  – А что, я – дура! – спрыгнула назад и ушла обратно в цех. Недопойманный – тоже не вор! 
  Тёмной ночью Тамара искала свою поклажу под стеной цеха. Вдруг распахнулось окно второго этажа, и нижняя половина человеческого тела выпала прямо ей под ноги. Остолбенела от ужаса. На оконном карнизе повис Серёжка, тут же спрыгнул и выпалил: «Тома, извини, чуть тебя не убил!» – Подхватил с земли собственные штаны, набитые сахаром, и в одних трусах побежал в сторону посёлка.
  В середине жаркого лета технолог Людмила подвязала самую малость, и уж было вышла за проходную. К несчастью, попался директор и затеял долгий разговор о делах. Растворённая в поте сладость стала капать из-под юбки и привлекла целый осиный рой. Вдруг он смутился, стал извиняться и немедленно отправил даму домой. 
  Прямо в цехе стояла фляга с бражкой и с кружкой. Каждый желающий мог из неё «причаститься». За «божьим даром» следил Бражкин, содержимое фляги регулярно пополнял водой и сахаром с дрожжами.
  Однажды пьяный Толик с мешком на плече перепутал адрес и позвонил в дом директора, который стоял первым от проходной. Надо было видеть глаза его жены, вышедшей не крыльцо! Над этим эпизодом до сей поры потешаются, а Толя ходит в народных героях. Мораль тогда была вполне оправдательная: государство у нас – народное, а сам себя обворовать – народ никак не может! 
  Требование учительницы, подумать о будущей жизни и заняться учёбой прилежней, мой одноклассник Славик, перед лицом своих товарищей, резонно парировал: «А зачем? Пойду на завод, и буду сахар тырить!».
  Это всё мелочи. Иногда воровали полными машинами и ночью возили по селам, предлагая по-дешёвке: за мешок сахара – 25 рублей. Тогда в магазине один килограмм стоил 88 копеек, а тут выходило по полтинничку. Главная проблема в крупном деле – как обойти проходную? Для переброски за черту контроля, часто пользовались тельфером балки-укосины, подвешенной на газовой печи, стоявшей вплотную к забору. Женя поднял связку из трёх мешков сразу. В спешке трос лебёдки намотался с перехлёстом витков. Балка легко повернулась к грузовику, а заклинивший трос отказался разматываться. Несколько дней недосягаемый груз мотался на ветру, а таль нервно скрипела, пугая работников. Кто-то догадался проткнуть мешки железным прутом, песок вытек, трос расклинился. Вскоре бурные осенние ливни смыли сладкие следы преступления. 
  Систему воровства, её умные совершенные приёмы выработали со временем, а с момента пуска завода примитивно лазали по крышам корпусов. Совсем молодой Витёк с полным мешком песка сорвался с верха пожарной лестницы и разбился насмерть. Скандал был мировой. Из него сделали выводы, процесс отладили, несчастные случаи исключили, а сколько мужиков сорвали свои спины и получили грыжу – можно догадываться или судить по своим знакомым.
  Как вы теперь поняли, ремесло это было необычайно популярным. Вопрос главный, зачем же так рисковать и надрываться? Клептомания. Для сведения, заработки на заводе в семидесятые годы доходили до 80 рублей.
  Ворованным сахарным песком снабжали родню, продавали всем подряд, имея дополнительный доход, варили варенье бочками и гнали самогон отменного качества. 
  Жизнь раньше была сладкая и весёлая.

  От автора
  Имена персонажей данного рассказа выбраны произвольно, поскольку подлинные – я через годы запамятовал. Однако не исключаю случайных совпадений. Сюжеты составлены из воспоминаний людей, работавших на разных сахарных заводах. Появлялись они в течение моей жизни в досужих потешных разговорах. Из сотни историй, я запомнил и отобрал для публикации самые любопытные. Несколько баек подарил Носов Юра, с которым работал в московской организации, тёща которого воровала песок с Елецкого сахзавода. Некоторыми историями поделились специалисты Боринского завода, переселившиеся на Лебедянский, при его запуске. Из этой географии можно судить, настолько массовым было прорастание клептомании на сладкой почве. 

  P.S. 
  Публикация данного рассказа в районной газете «Лебедянские Вести» (№3, 13 января 2015), вызвала бурную реакцию на Лебедянском сахарном заводе. Его сотрудники, отставные и ещё служившие, многие сюжеты приняли на свой счёт. Некоторые воришки, почему-то вдруг засмущались и застыдились, а люди, обладавшие чувством юмора, стали над ними подтрунивать, и смеялись друг над другом, вспоминая былое. Неожиданно протестующие осадили редакцию, написали жалобы во все инстанции, с приложением номера газеты, требовали привлечь меня к ответственности за клевету, стали досаждать анонимными телефонными звонками. Однако предъявить по факту было нечего. 
  Мне позвонила бывший парторг завода, единственная, которая открыто представилась. Состоялся диалог. Надо сказать, разговаривала она вполне спокойно, но с большими укорами и упрёками:
  – Наш завод был лучшим в Советском Союзе, награждался Грамотами и Красными знамёнами, а ты его представил, как притон для воров и пьяниц!
  Я пытался объяснить упёртой даме, что персонажи выдуманы, их имена придуманы мной и, вообще, я все истории собрал от ветеранов с нескольких сахзаводов Липецкой области, и в тексте нигде не обозначил ваш заслуженный завод. Людмила Михайловна отказывалась верить и называла подлинные имена всех прообразов моих сюжетов. Главная претензия свелась к вопросу:
  – Ты, зачем исказил фамилию участкового? Вместо Дорожкин, назвал его – Дружкин?!
  Положа руку на телефонный справочник, пришлось долго объяснять:
  – Я – придумал Дружкина, друга всех несунов, со всех заводов страны. Я не знаю никакого гаишника Дорожкина, отдающего милицейскую честь на дорогах! – сказал, положил трубку, и тут же понял, что слукавил. Мгновенно вспомнил, что неоднократно встречал автоинспектора Дорожкина на больших дорогах страны при курьёзных обстоятельствах – по-человечески не знакомились, однако официально общались. Из памяти всплыл персонаж совсем другой, дорожной эпопеи, которая немедленно последует на страницах данного сборника. 
  Примерно через полгода в районной газете появилась статья о замечательном участковом Дорожкине – красочная и душевная. Разумеется, не случайно.
  В приватной беседе журналист пояснил:
  – Некоторое время тому назад позвонили в редакцию из МВД и весьма тактично обратили внимание на отставного милиционера Дорожкина, заслуженного ветерана. Такие яркие, любимые народом персонажи – нам только подай! Написали и напечатали очерк с огромным удовольствием! 
  Представляю, как ржали над моим рассказом очень охочие на забавные штучки офицеры из штаба МВД! Жаль, не пригласили…
Краткий вариант опубликовала газета «Лебедянские Вести», №3, 16 января 2020.
Николай СКУРАТОВ. Последняя правка в январе 2020.

© kamenny-con