1.2. Армия Чингисхана
Организация армии была завершена ко времени восшествия Чингисхана на императорский престол (на Курултае 1206 года). И организация эта явилась результатом обширного боевого опыта предыдущих десятилетий, прошедших в непрерывных войнах.
К 1206 году у Чингисхана не осталось соперников среди всех кочевых племен, живших к северу от границ собственно Китая. Более того, все эти племена стали его подданными и могли выставлять войско из 95 тысяч – имена их командиров поименно перечислены в «Сокровенном сказании». Это была большая сила по тем временам. В дальнейшем она еще более увеличивалась за счет народов и племен, переходивших под власть Чингисхана – онгутов, уйгуров, киданей, карлуков и других. По состоянию на год смерти Чингисхана (1227) только собственно монгольские рода и племена выставляли не менее 129 тысяч, так сказать «регулярного» войска и еще имелся тумен (10 000 человек) гвардии-кешига, принадлежащего лично каану (кагану - хану) Монгольской империи.
Чингисхан
В результате подавляющего преимущества армии монголов, как численного, так и качественного, у них было относительно небольшое количество потерь. В то время, как наибольшие потери их противников были уже после поражения, т.е. когда монголы массово убивали потерявших управление воинов и оставшихся беззащитными мирных жителей.
Элитой монгольской армии была гвардия (кэшиктэн), состоявшая из кочевой степной аристократии. Являясь личной охраной Чингизхана набранной из отборных бойцов, гвардия употреблялась в битвах в критических, решительных моментах. Гвардеец (кэшик) по статусу был выше армейского тысячника.
В монгольской армии была структура типа генерального штаба в виде «Юрт-джи». Главными её обязанностями была разведка неприятеля в мирное и военное время. Юрт-джи должны были распределять летние и зимние кочевки, выполнять обязанности колоновожатых и выбирать маршруты движения, обеспеченные кормами для лошадей, лагери располагать вдали от засеянных полей, чтобы не травить хлеба.
Для поддержания порядка в тылу армии имелась особая стража (типа полевой жандармерии).
В случаях набора войск делался наряд по одному, по двое с десятка семей племени, народности.
Структура армии состояла из десятков, сотен, тысяч, десятки тысяч (тьмы) и сто тысяч (туг) - как правило, это отдельная армия.
Старшие вожди, на которых во время войны возлагалось командование такими крупными войсковыми соединениями как «Туг» назывались «орхонами». При Чингизхане таких командующих было одиннадцать человек. Хроники пишут, что подчиненные Чингисханом татары, найманы, меркиты и кереиты были намного многочисленнее собственно монгольского ядра его армии.
Подавляющей частью ордынского войска являлась конница, использовавшая в бою традиционную тактику ведения боя мобильными конными массами лучников. Её ядром были тяжеловооружённые отряды, состоявшие из знати, основой которых была гвардия ордынского правителя. Помимо золотоордынских воинов, ханы набирали в войско солдат покорённых народов, а также наёмников из Поволжья, Крыма и Северного Кавказа.
Основным оружием ордынских воинов был знаменитый монгольский лук, которым ордынцы пользовались с большим мастерством. Широко распространены были и копья, применявшиеся ордынцами во время массированного копейного удара, следовавшего за первым ударом стрелами. Из клинкового оружия наиболее популярными были палаши и сабли. Распространено было и ударно-дробящее оружие: булавы, шестопёры, чеканы, клевцы, кистени.
Среди ордынских воинов были распространены ламеллярные и ламинарные металлические панцири, с XIV века — кольчуги и кольчато-пластинчатые доспехи. Самым распространённым доспехом был хатангу-дегель, усиленный изнутри металлическими пластинами (куяк). Несмотря на это, ордынцы продолжали пользоваться ламеллярными панцирями. Пользовались монголы и доспехами бригантинного типа. Получили распространение зерцала, ожерелья, наручи и поножи. Мечи практически повсеместно были вытеснены саблями.
С конца XIV века на вооружении появляются пушки. Ордынские воины стали применять также полевые укрепления, в частности, большие станковые щиты-чапары. В полевом бою они также использовали некоторые военно-технические средства, в частности, арбалеты.
Монгольская конница разделялась на тяжелую (мечники) и легкую (лучники). Лучники имели по два лука и по два колчана. Монгольские стрелы отличались необычайной остротой. Приучаясь к стрельбе из лука и езде на лошади с трехлетнего возраста, монгол был превосходным кавалеристом и стрелком. Даже многие их женщины отлично джигитовали и стреляли из лука.
На легкой коннице лежали обязанности охранения и разведки в походе, и завязки боя, маскировки намеченного боевого маневра и подготовки главного удара, а также преследование разбитого неприятеля.
Тяжелая же кавалерия являлась маневренным резервом, которым наносился решительный удар. Всадники имели кольчуги или кожаные латы и кожаный шлем с прочным назатыльником для предохранения шеи от сабельного удара. В армии Батыя носили уже железные шлемы. На лошадях тяжелой конницы имелись латы из толстой лакированной кожи. Мечники были вооружены кривыми саблями и пиками, которыми они владели в совершенстве. Кроме того, у каждого имелась боевая секира или железная палица, а также арканы из конского волоса для накидывания на неприятеля. Каждый конник имел от одного до четырех заводных коней, чем значительно увеличивалась длина переходов и сокращалось надобность в привалах. Монгол мог спать, оставаясь верхом на коне. Благодаря этому во время венгерской компании 1241 года Субедей прошел со своей армией 435 верст менее чем за трое суток.
Папский посланник при монгольском дворе Плано Карпини так описывал тактику монгольской армии:
«Армия никоим образом не должна вестись в одной массе, но отдельными отрядами. Во все стороны должны высылаться разведчики. Военачальники должны держать свои войска днем и ночью в боевой готовности, монголы всегда бдительны, как дьяволы».
Марко Поло, много лет проживший в Монголии и покоренном Монголами северном Китае, дает такую оценку монгольской армии: «Вооружение монголов превосходно: луки и стрелы, щиты и мечи; они самые лучшие лучники из всех народов». В походах их войска могли двигаться целые месяцы без возимых запасов продовольствия и фуража. Для коня – подножный корм, овса и конюшни он не знает.
Каждый воин обязан был иметь при себе пилку для заточки стрел, шило, иголки, нитки, глиняный сосуд для варки пищи, кожаную баклагу на 2 литра (для запаса кумыса, молока или воды). В двух небольших седельных сумках возился неприкосновенный запас продуктов (сушеное мясо, сушеное молоко) и запасная смена белья. Если таких запасов не хватало, то монгольский воин рассекал вену своей лошади и пил струю крови, потом перевязывал рану жильной ниткой. Тесто в виде блинов пеклось под мышкой у верблюда, где температура очень высокая.
При необходимости могли есть заводных лошадей – это было лакомством.
Одет воин был в меховую шапку с наушниками, доху (шубу) из сложенного вдвое меха, шерстью наружу. Доха была длиной ниже колен. На ногах – сапоги с войлочными чулками. Одетые таким образом монголы легко переносили зимнюю стужу.
Как видно, первая составляющая армии – подготовка будущих воинов, решалась в Орде с детских лет, а вторая составляющая – вооружение воинов и их экипировка были обеспечены блестяще Китайской империей.
Китайские империи Ляо и Сун обладали самыми боеспособными армиями Азии. Имели огромные арсеналы и производственные мощности (со стандартизацией), где трудились за государственный счет тысячи кузнецов и оружейников. Всё это досталось завоевателям чжурчжэнам и, в последствии, они вооружили свою 60 тысячную армию.
Они вывозили железо, изделия из него, не забывая ремесленников. Ими была проведена стандартизация плавильных горнов и домниц, чиновники вели плановый учет вновь строящихся и в производстве оружия и доспехов империя чжурчжэней превзошла китайскую.
Через сотню лет могущественную «золотую» империю чжурчжэней» захватывают монголы Чингисхана и становятся обладателями огромных арсеналов высококачественного оружия и доспехов. Этим и объясняется феномен отличной вооруженности огромной армии Чингисхана. Таким образом, хорошо вооруженная лучшими, по тому времени, оружием и доспехами чжурчжэнов, кочевая армия Чингисхана стало грозной силой, поскольку в кочевых народах, в отличие от оседлых, военным делом мог и был обязан заниматься каждый взрослый мужчина с детских лет.
Поэтому кочевники (не только монголы Чингисхана) до появления скорострельного и массового дальнобойного огнестрельного оружия имели в поле преимущество над небольшими и мало мобильными армиями оседлых народов.
Передовой отряд силой в две-три сотни, предшествовавший армии на расстоянии двух переходов и такие же боковые отряды, исполняли задачи не только охранения на марше и разведки противника, но также и хозяйственной разведки, узнавали, где подножный корм и водопой лучше, на каких переходах необходимо запастись провиантом и т. д.
Своеобразным войсковым уставом являлись военные статьи «Большого Джасака» и «Билика».
Согласно тактике монголов, первыми на приступ шли рабы и пленные, перед этим, под надзором надсмотрщиков, засыпая защитные рвы и другие препятствия. Весь боезапас (стрел, копий и пр.) осаждённых, уходил в тела испуганной массы пленников и только после этого, на штурм шли сами кочевники.
Успешно работали и китайские стенобитные машины: тараны, осадные башни и катапульты. Ещё одна особенность монгольского штурма – его беспрерывность. Днём и ночью, свежие войска отправлялись на приступ, не давая отдыха вымотанным защитникам.
Плано Карпини отмечал строжайшую дисциплину монгольского войска, «…не бывало случаев оставления монгольскими воинами поля битвы, пока был поднят штандарт (значок –бунчук) начальника».
Монголы, когда выступали на войну, носили шелковое белье (китайская чесуча) ввиду свойства этого материала не пробиваться стрелой, а втягиваться в рану вместе с наконечником. Благодаря этому свойству шелка стрела легко вытаскивалась вместе с шелковой тканью.
Разведка у Чингизхана была поставлена на необычайную высоту: в войне с Китаем монгольские военачальники лучше знали местные условия и географию чем китайские, а также во время среднеевропейского похода Батыя монголы изумляли поляков, немцев и венгров своей осведомленностью о противнике, в то время как европейцы о монгольском войске ничего не знали.
В 1235 году был собран новый курултай, постановивший, что главой всех войск для «Кипчакского похода» будет Бату (сын Джучи), а ему, в придачу к его собственным удельным войскам, дадут еще столько же сил, но взятых поровну из остальных чингизидских домов. Поровну именно потому, что тогда доля в добыче также будет равной у них всех. Так и было сделано – от каждого дома, то есть от толуидов, чагатаидов и угэтэидов, в поход шли по 2 царевича.
Для одного дома толуидов нам точно известно количество их войск для этого похода – сыновья Толуя, т.е. Мэнгу (будущий Мэнгу-каан) и Бучек, имели 20 000 воинов, это 2 тумена. Соответственно, и остальные два дома должны были дать по 2 тумена.
В сумме это 6 туменов приданных Батыю войск. У самого Батыя были войска всего Джучиевого удела, которые надо оценить равным образом в 6 туменов. Причем эта численность хорошо коррелирует с данными по количеству кочевого населения в этом уделе – еще при своей жизни Чингисхан дал своему старшему сыну Джучи в личный удел 9000 кибиток кочевников, которые могли выставлять до 5 воинов с каждой (в сумме это дает около 45 000 воинов).
После смерти Чингисхана регулярные тысячи монголов были поделены между чингизидами и сыновьям Джучи – выделили 13 тысяч воинов. Это дает в сумме те же 6 туменов. Таким образом весь наряд сил составлял 120 – 130 тысяч человек (с учетом отряда Кулкана, сына Чингисхана). Это было выделено для всего «Кипчакского похода», а кампания на Руси была только его частью – есть сведения, что один корпус этой армии был направлен на юг, к Каспийскому морю. Соответственно на Русь могли пойти от 80 до 100 тысяч человек, разбитые на 3 или 4 корпуса. И это, не считая войск из вышеназванных народов, а также и других, которые были подчинены в 1210-х и 1220-х годах. Кроме того, в 1235 г. на курултае был объявлен специальный призыв старших сыновей из вышеназванных «регулярных тысяч», что должно было дать дополнительное пополнение.
В 1236 году южнокитайский посол (из империи Сун, которая была на тот момент союзником Монгольской империи) наблюдал это молодое пополнение в Каракоруме, о чем и оставил записи, где сказано: «[Я, Сюй] Тин, когда находился в степи, видел, как их [т.е. монголов] повозки начальников и простолюдинов были нагружены тяжелой поклажей вместе со стариками, детьми и имуществом, и весь народ шел несколько дней без перерыва».
Большинству [им увиденных] было 13-14 лет. Когда я спросил о [причине] этого, то получил ответ: “Эти все татары перебрасываются воевать мусульманские государства, куда 3 года пути. Тем, кому сейчас 13-14 лет, будет 17-18 лет, когда достигнут тех мест и все [они] уже будут превосходными воинами”.
Таким образом, на пике своего могущества все военные силы Монгольской империи, только лишь из состава ее кочевого населения, можно оценить, как 200-250 тысяч человек. В итоге 5 миллионов монголов завоевали множество государств с населением более 600 миллионов человек. При этом чистых монголов, ядро их армии, составляло не более 1/3 от общего состава.
Приведу некоторые повествованиям очевидцев об Армия Чингисхана из ниже названных изданий:
- Из книги «История монголов» францисканского монаха Плано Карпини, побывавшего в 1244-1247 годах в Империи Монголов и её столице Каракоруме;
- Из «Путешествия в восточные страны» Плано Карпини и Рубрука;
- Из Свода Истории «Тарих-ал-камиль» Ибн аль-Асира;
- Из «Истории Архиепископов Салоны и Сплита» Фомы Сплитского.
О вооружении и выучке пеших и конных воинов
Но нет в мире народа, который бы был так искусен в военном деле, который бы так же мог побеждать врагов, будь то стойкостью или военной хитростью, особенно в сражениях на открытой местности. Кроме того, они не связаны ни христианским, ни иудейским, ни сарацинским законом, а потому им не ведома справедливость и не соблюдают они верности клятве. Вопреки обычаю всех народов они не принимают и не посылают посольств ни в отношении войны, ни в отношении мира.
Внешним видом они вызывают ужас: у них короткие ноги, но широкая грудь, лица у них круглые, белокожие и безбородые, с изогнутыми ноздрями и узкими, широко расставленными глазами. Доспехи их представляют собой некоторое одеяние из кусков воловьих кож, составленных наподобие металлических пластинок, однако они не пробиваемые и очень надежны. Шлемы у них и железные и кожаные, мечи – серповидные, а колчаны и луки прикреплены по-военному к поясу. Их стрелы длиннее наших на четыре пальца, с железными, костяными и роговыми сильно заостренными наконечниками. Основания стрел настолько узкое, что едва подходит к тетиве наших луков. Оружие же все должны иметь такое: два или три лука, или по меньшей мере, один хороший, и три больших колчана, полных стрелами, один топор и веревки, чтобы тянуть орудия. Богатые же имеют мечи, острые в конце, режущие только с одной стороны и несколько кривые.
У некоторых из них есть копья, и на шейке железа копья они имеют крюк, которым, если смогут, стаскивают человека с седла. Длина их стрел составляет два фута, одну ладонь и два пальца… Железные наконечники стрел весьма острые и режут с обеих сторон наподобие обоюдоострого меча; и они всегда носят при колчане напильники для заострения стрел. Вышеупомянутые железные наконечники имеют острый хвост длиною в один палец, который вставляется в древко стрелы. Щит у них сделан из ивовых или других прутьев, обтянутых кожей. Есть у них и также и другие стрелы для стреляния птиц, зверей и безоружных (незащищенных латами) людей.
У них есть также вооруженная лошадь, покрытия для голеней, шлемы латы. Некоторые также имеют прикрытия, латы для лошадей из кожи, сделанные следующим образом: они берут ремни от быка или другого животного шириной с руку, заливают их смолою вместе по три или по четыре и крепят ремешками или веревочками; на верхнем ремне они помещают веревочки на конце, а на нижнем – в середине, и так крепят до конца; отсюда, когда нижние ремни наклоняются, верхние встают , и таким образом, удваиваются или утраиваются на теле лошади. Прикрытие лошади они делают из пяти частей: с одной стороны лошади одну, а с другой стороны другую, которые простираются от хвоста до головы и связываются у седла, а сзади седла, на спине также на шее; также на крестец они кладут другую сторону, там, где соединяются связи двух сторон; в этом куске они делают отверстие, через которое выставляют хвост, и на грудь также кладут одну сторону. Все части простираются до колен или до голеней; и пред лбом они кладут железную полосу, которая с обеих сторон шеи связывается с вышеназванными сторонами.
Латы (воина) имеют также четыре части; одна часть простирается от бедра до шеи, но она сделана согласно расположению человеческого тела, так как сжата перед грудью, а от рук и ниже облегает округло вокруг тела; сзади же к крестцу они кладут другой кусок, который простирается от шеи до того куска, который облегает вокруг тела; на плечах же эти два куска, именно передний и задний прикрепляются пряжками к двум железным полосам, которые находятся на обеих плечах; и на обеих руках сверху они имеют кусок, который простирается от плеч до кисти рук, которые также ниже открыты, и на каждом колене они имеют по куску; все эти куски соединяются пряжками. Шлем же сверху железный или медный, а то, что прикрывает кругом шею и горло – из кожи. И все эти куски из кожи скреплены указанным выше способом.
У некоторых же все то, что мы выше назвали составлено из железа следующим образом: они делают одну тонкую полосу шириною в палец, а длиною в ладонь, и таким образом они приготовляют много полос; в каждой полосе они делают восемь маленьких отверстий и вставляют внутрь три ремня плотных и крепких, кладут полосы одна на другую, как бы поднимаясь по уступам, и привязывают вышеназванные полосы к ремням тонкими ремешками, которые пропускают чрез отмеченные выше отверстия; в верхней части они вшивают один ремешок, который удваивается с той и другой стороны и сшивается с другим ремешком, чтобы вышеназванные полосы хорошо и крепко сходились вместе, и образуют из полос как бы один ремень, а после связывают все по кускам так, как сказано выше. и они делают это как для вооружения коней, так и людей. И они заставляют это блестеть, что человек может видеть в них свое лицо.
Знамена у них небольшие с полосами черного и белого цвета с шерстяным помпоном на верху. Лошади у них малорослые, но сильные, легко переносящие голод и трудности, ездят они на них верхом на крестьянский манер; по скалам и камням они передвигаются без железных подков, как дикие козы. А после трехдневной непрерывной работы они довольствуются скромным кормом из соломы.
Равным образом и люди почти не заботятся о запасах еды, кормятся исключительно грабежами. К хлебу они испытывают отвращение и употребляют в пищу без разбора мясо чистых и нечистых животных и пьют кислое молоко с конской кровью. У них имеется великое множество воинов из разных покоренных ими в войнах народов, прежде всего куманов, которых они насильно заставляют сражаться. Если же они видят, что кто-либо из них немного страшится и не бросается в исступлении навстречу гибели, они немедленно отрубают ему голову. Сами татары неохотно подвергают свою жизнь опасности, но, если кого-либо из них настигает смерть в бою, они тут же хватают его и, перенеся в укромное место, зарывают в землю, заравнивая могильный холм и утрамбовывая это место копытами лошадей, чтобы не было заметно следов погребения. Если кто вам скажет, что татары обратились в бегство или взяты в плен, то не верьте ему; но если вам скажут, что они убиты, то поверьте, так как этот народ никогда не бежит и не сдается в плен. Мы как-то взяли одного из них в плен, но он бросился с лошади и бил свою голову камнем до тех пор, пока не умер, но в плен не сдался.
Когда же они добираются до рек, то переправляются через них, доже если они и велики, следующим образом: более знатные имеют круглую и гладкую кожу, на поверхности которой они кругом делают частые ручки, в которые вставляют веревку и завязывают так, что образуют в общем некий круглый мешок, который наполняют платьями и иным имуществом, и очень крепко связывают; после этого в середину кладут седла и другие более жесткие предметы; люди также садятся в середине. И этот «корабль», таким образом приготовленный, они привязывают к хвосту лошади и заставляют плыть вперед, наравне с лошадью, человека, который бы управлял лошадью. Или иногда они берут два весла, ими гребут по воде и, таким образом, переправляются через реку, лошадей же готовят в роду (дрессируют, и один человек плывет рядом с лошадью, которой управляет, все же другие лошади следуют за той и таким образом переправляются через воды и большие реки. Другие, более бедные, имеют кошель из кожи, крепко сшитый; всякий обязан иметь его. В этот кошель, или в этот мешок, они кладут платье и все свое имущество, очень крепко связывают этот мешок вверху, привязывают к хвосту коня и переправляются, как сказано выше.
Почти не одна из быстрых рек не является для них препятствием, через которое они не могли бы переправиться верхом на лошадях. Но если они натыкаются на какую-либо непреодолимую водную преграду, они сразу же сплетают из прутьев корзины наподобие лембов; покрыв их сырыми кожами животных и нагрузив их снаряжением, они садятся в них и переправляются безбоязненно.
Они пользуются войлочными и сделанными из кожи палатками. Лошади у них настолько хорошо приручены, что сколько бы их у одного человека ни было, все они бегут за ним, как собаки.
Об организации армии, правилах и тактике ведения военных действий
Чингисхан приказал, «чтобы во главе десяти человек был поставлен один и он называется десятником, а во главе десяти десятников был поставлен один, который называется сотником, а во главе десяти сотников был поставлен один, который называется тысячником, а во главе десяти тысячников был поставлен один, и это у них называется тьма. Во главе же войска ставят двух вождей или трех, но так, что они имеют подчинение одному. Когда же войска находятся на войне, то если из десяти человек бежит один, или двое, или трое, или даже больше, то все они умершвляются, и если бегут все десять, а не бегут другие сто, то все умершвляются; и, говоря кратко, если они не отступают сообща, то все бегущие умершвляются; точно также , если один или двое или больше смело вступают в бой, а десять других не следуют за ними, то их тоже умершвляют; а если из десяти попадают в плен один или больше, другие же товарищи не освобождают их, то они также умершвляются.
Когда они желают пойти на войну, они отправляют вперед передовых застрельщиков, у которых нет с собой ничего, кроме войлоков, лошадей и оружия. Они ничего не грабят, не жгут домов, не убивают зверей, и только ранят и умершвляют лошадей… За ними следует войско, которое, наоборот, забирает все, что находит; также и людей, если их могут найти, забирают в плен или убивают. Тем не менее, все же стоящие во главе войска посылают после этого глашатаев, которые должны находить сбежавших людей и укрепления.
Надо знать, что всякий раз как передовые отряды монголов завидят врагов, они идут на них, и каждый воин бросает в своих противников три или четыре стрелы; и если они видят, что не могут их победить, то отступают вспять к своим основным силам; и это их тактика обмана, чтобы враги преследовали их до тех мест, где они устроили засаду; и если их враги преследуют их до вышеупомянутой засады, они окружают врага и, таким образом, ранят и убивают его. Точно так же, если они видят, что против них имеется большое войско, они иногда отходят от него на один или два дня пути и тайно нападают на другие объекты и разграбляют их; при этом они убивают людей и разрушают, и опустошают землю. А если они видят, что не могут сделать и этого, то отступают назад на десять или двенадцать дней пути. Иногда также они пребывают в безопасном месте, пока войска их врагов не разделятся, и тогда они приходят украдкой и опустошают всю землю. Ибо в войнах они весьма хитры, так как сражаются с разными народами уже сорок лет и даже более.
Когда же они решают приступить к сражению, то располагают все войска так, как они должны сражаться. Вожди или начальники войска не вступают в бой, но стоят вдали против войска врагов и имеют рядом с собой на конях отроков, а также женщин и лошадей. Иногда они делают изображения (макеты) людей и женщин и помещают их на лошадей, это они делают для того, чтобы заставить думать о большем количестве воюющих. Перед лицом врагов они посылают отряд пленных или отроков, с которыми идут и какие-нибудь татары. Другие отряды опытных и храбрых воинов они посылают далеко справа и слева, чтобы их не видел противник, и, таким образом, окружают противника и нападают на него со всех сторон. И, хотя их иногда мало, противники их, которые окружены, воображают, что их много. А в особенности бывает это тогда, когда враги видят тех, которые находятся при вожде или начальнике войска, отроков, женщин, лошадей и изображения воинов (макетов) как описано выше, которых они считают за воинов, и в следствие этого приходят в страх и замешательство.
А если случится, что противник удачно сражается, то татары устраивают им дорогу для бегства, и как только те начнут бежать и разделяться друг от друга, они их преследуют и тогда, во время бегства убивают больше, чем могли умертвить в битве. Однако надо знать, что если можно обойтись иначе, они неохотно вступают в бой, и ранят и убивают людей и лошадей стрелами, а когда противник ослабнет, тогда они вступают с ним в бой.
Укрепления они завоевывают следующим способом. Если встретится крепость, они окружают её; мало того, они иногда так ограждают её, что никто не может выйти и войти, при этом они весьма храбро сражаются орудиями и стрелами и не на один день или ночь не прекращают сражения, так, что находящиеся на укреплениях не имеют отдыха; сами же татары отдыхают, так как они распределяют войска: и одно сменяет в бою другое, так что они не очень утомляются. И если они не могут овладеть укреплением таким способом, то бросают на него греческий огонь; мало того, они обычно берут иногда жир убитых врагов и выливают его в растопленном виде на дома; и везде, где огонь попадает на этот жир, он горит неугасимо… Если они не одолевают таким способом и этот город или крепость имеет реку, то они преграждают её или делают другое русло и, если смогут, то потопляют это укрепление. Если же это сделать нельзя, то они делают подкоп под укрепление и под землею входят в него в оружии. А когда они уже вошли, то одна часть бросает огонь, чтобы сжечь укрепление, а другая часть сражается с его защитниками. Если же и так они не могут победить, то ставят против него свой защищенные лагерь или укрепление, чтобы не иметь тягости от вражеских копий и стрел и стоят против него долгое время, если войско, которое с ними борется не получит подмоги и не прогонит их силой.
Лев ОЛЬХОВОЙ.
Книга Льва Николаевича Ольхового «Золотая Орда» в полном объёме опубликована на ЯНДЕКС -ДЗЕНЕ, на канале "Свет забытой Непрядвы" - https://dzen.ru/a/ZGEMW14IjXaBVa--