Лохматый Маркс.

Середина семидесятых годов – счастливая пора моей молодости. Мощная империя достигла пика своего расцвета, активно продвигала идеи марксизма-ленинизма по земному шару и кормила полмира, в соответствии с принципом «руси хинди пхай-пхай». До Перестройки, бросившей страну в катастрофическое пикирование, было целых десять лет, и ещё ничего не предвещало краха социализма. Ну, кто бы мог тогда подумать?! Жили мы и работали по правилам установленными партией, и членство в ней активизировало деятельность на благо Родины, открывало возможность сделать карьеру или получить интересную работу.

Ремонтная бригада (слева направо): Зубков Иван, Овсянников Вячеслав, Груненков Степан, Скуратов Николай. 1971 год. Управление механизации 26, треста Мосстроймеханизация 3.

Я учился на третьем курсе вечернего отделения института, днём трудился сварщиком на ремонте строительных машин и значился передовиком производства. Вопрос о вступлении в партию созрел естественным и логичным образом. Рабочих принимали в передовые ряды строителей коммунизма охотно, чтобы разбавить рать функционеров и карьеристов, портивших статистику и назначение партии, как рабочей. Однако всё не так просто. Требовалось пройти несколько ступеней контроля, на первый взгляд чисто формальных, но обязательных. Анкета, общественная и производственная деятельность кандидата должны были соответствовать Уставу и «Моральному Кодексу строителя коммунизма». Особо оценивался внешний облик. Всё у меня было нормально, всё соответствовало требованиям, кроме причёски. Что тут поделаешь, если природа наградила меня чёрной кудрявой шевелюрой, которую я носил с особой гордостью и хвастовством, тем более что жила в те годы мода на такие причёски, а моя – полностью копировала Леонтьева Валеру.

Скуратов Николай в 1971 году

Первая ступень – комсомольская ячейка, в которой меня отлично знали, как человека всесторонне положительного, поэтому вопрос о причёске даже не обозначился. Члены бюро райкома комсомола тоже неплохо знали по активному участию в общественной жизни, однако секретарь Иголкин Миша по-дружески предупредил о возможных проблемах на следующих этапах. На заседании бюро парторганизации строительного треста сделали простое замечание. Добавлю, что на всех чистилищах задавались самые разные вопросы, а особенно, проверялось знание устава. Предпоследний контроль возлагался на совет ветеранов, на котором и возник первый забавный курьёз. Все ветераны партии остались довольны моими ответами, а вот дама, председательствующая, напрямую заявила, что моя причёска не соответствует облику коммуниста. Неожиданно прозвучал голос, вызвавший весёлый смех в зале: «А что? Ему же идёт! Хотел бы я иметь такую роскошную шевелюру!». При этом мужчина карикатурно погладил себя по лысому черепу.

Когда все успокоились, командирша по-дружески проговорила:

– Тем не менее, к заседанию бюро райкома я советую вам постричься.

– Я этого не обещаю, – ответил упрямец.

Не привыкшая слушать возражения, старая активистка выпучила от неожиданности глаза и растерянно промолвила:

– Что? Хорошо, идите…

И в самом деле, я готов был лишиться всей упрямой головы, но уж никак не волос – главного моего достояния на тот момент.

На бюро Ждановского райкома меня поджидала грозная Римма Жукова, которая в тот момент служила замом секретаря по идеологии. Это она потом, уже, будучи секретарём, вместе с Егором Лигачёвым довела Бориса Ельцина до инфаркта. Эта парочка наперебой долбала его на бюро московского горкома. Вспомните знаменитое: «Борис, ты не прав!». Но, я то – человек маленький. Римма Васильевна, предупреждённая о появлении такого нестриженного «барана», заранее подготовила пространную речь о моральном облике коммуниста. Как только вошёл в зал заседаний и поздоровался, она пустилась с места в карьер. Чего только не услышал в её пламенной речи, изобиловавшей ссылками на великих моралистов всего мира и нашей партии. Очень пафосно прозвучала цитата из Чехова: «Всё в человеке должно быть прекрасно!». Видите ли, лысый или стриженый – это красиво, а с длинной природной причёской – почему-то отвратительно? Наконец, она выдала коронный убийственный довод, казавшийся ей вполне логичным:

– Посмотри, кто из членов бюро райкома имеет такую причёску?!

Гляжу, а прямо над ней висит огромный портрет лохматого, бородатого, пушистого красавца Маркса. Рука сама поднялась и показала пальцем, а из груди уже вырвался первый звук:

– А-а-а…

Тут же я захлопнул рот, опустил руку и одёрнул себя: «Молчи, Коля, молчи – испортишь себе карьеру из-за пустяка».

– Если не приведёшь себя в порядок, то не получишь кандидатский билет! – И тут же выставила меня за дверь. – Свободен!

Даже ни о чём не спросили, чтобы занести формальные ответы в протокол. В этой последней фразе прозвучала и надежда, что не всё так плохо – меня же не забраковали, как Кокоева Толика, слесаря из нашего цеха, явившегося в клетчатых штанах. Его немедленно выгнали за дверь, обозвав клоуном. Разумеется, я и не думал стричься. Через месяц сам секретарь райкома Никольский вручил мне кандидатскую карточку, пожал руку и не сделал никаких замечаний.

Как раз в это время по программе института шёл предмет под названием «Марксистская философия». На одном из семинаров, посвящённом коммунистической морали, я рассказал об этом инциденте, чем вызвал искреннее удивление преподавателя. Через год, после истечения кандидатского стажа, снова проходил все те же ступени при вступлении в ряды партии, разумеется, с той же причёской, но никто не сделал ни единого замечания. Показалось, что партия на тот момент немного и ненадолго поумнела.

В те дни вспомнилась сцена, которую наблюдал в эпоху стиляг. Моей сестре Вере и её однокласснику Гулевскому было уже по пятнашке. Шура посетил московских родственников после фестиваля и привёз запретные вещи: штаны-дудочки и пластинку с чарльстоном. Штаны он натянул дома с «мылом». Ах, как же шли ему эти чёрные дудочки! Как же мы ему завидовали!

Пластинку он поставил на патефон в разгар послекиношных танцев. Зазвучала неслыханная доселе весёлая музыка. Шурка подхватил мою сестру – куколку в юбочке-клёшь, и завертел в весёлом танце. Ноги танцоров выкручивали невиданные спирали, а кавалер водил девчонку за ручку вокруг себя. Сельский клуб оцепенел от восторга!

Нетипичная мелодия разбудила заведующую клубом, дремавшую в кинобудке. Она в ярости разбила пластинку об пол, обозвала подонками танцоров и выгнала из клуба.

Из книги "У моих родников" 2018 года издания. Последняя правка в апреле 2018 года.

Николай СКУРАТОВ.

© kamenny-con