Приветствую Вас, Гость

  Украинные города передовой линии
  Казачество в наших краях имеет давнюю историю. Его вклад в становление государства и охрану границ неоценим. 
  Впервые городовые казаки упоминаются в летописи 1444 года при описании битвы с царевичем Мустафой. Однако известен исторический факт дарения донскими казаками иконы Донской Богоматери князю Дмитрию Ивановичу накануне Куликовской битвы, для хранения которой построен Донской монастырь. Звались эти воинские люди казаками или нет, вопрос спорный. На момент 1380 года на Нижнем Дону русские воины не водились, а елецкие, епифанские и данковские – точно были.
  Со времён Ивана Грозного казаки делились на станичных (городовых) и сторожевых. Станичные несли службу внутри гарнизонов, а сторожевых посылали в степь для патрулирования рубежей. Они наблюдали за дорогами и бродами, по которым происходили набеги кочевников, крымских и волжских татар и получали от правительства повышенное жалованье. Перед выездом в степь их вооружение и лошади оценивались и заносились в книгу для последующей компенсации потерь и убытков. Налётчики уводили людей в рабство, угоняли скот и занимались грабежом. 
  Городовые казаки учреждались властью, были полностью от неё зависимыми и получали жалованье. Их семьи освобождались от податей и наделялись землями в размерах, соответствующих служебному положению. Вооружение и лошадей они покупали и содержали за свой счёт, их дома размещались не только в городской слободе, но и в поселениях уезда. В царствование Ивана Грозного городовые казаки были в ведении Стрелецкого приказа наравне со стрельцами и составляли особый разряд войска.
  Казаки Нижнего Дона и Хопра изначально были вольными, сами организовывали общины для управления и защиты своих поселений. Служить русскому царю они стали позже, когда граница государства продвинулась на юг. 
  С середины 16 века казаки несли не только наблюдательную службу, но и вступали в стычки с татарскими отрядами, а их разъезды проникали далеко в степи по рекам бассейна Дона и Волги от Алатыря и Темникова до Рыльска и Путивля. Воеводы и наместники украинных городов быстро получали известие о приближении неприятеля, оповещали жителей и спешили на помощь друг другу. Начиная с 1556 года, казаки стали ходить в упреждающие походы против крымцев и доходили до Азова и Очакова. 
  Устав предписывал… 
  1 января 1571 года Иван IV издал указ, который поднял сторожевую службу на новый уровень, а во главе службы назначен выдающийся полководец князь Михайло Иванович Воротынский, который блестяще справился с задачей. Умный организатор Воротынский «начал дело подробными справками и допросами» станичников. Украинные города разделили по линиям обороны в соответствии с географическим положением. На этом этапе Старый Данков попал в передовую линию. Из него казаков посылали далеко в степь для комплектования сторожей, которые чаще всего были смесными, то есть службу несли казаки из нескольких городов, что давало возможность в случае опасности известить их гарнизоны. Сторожи (заставы) были постоянными и съезжими. На точке постоянной сторожи находились несколько человек во главе с вожем (командиром). 
  В передовой линии обороны сооружали рвы, засеки, забои на реках и другие укрепления. Они затрудняли перемещения налётчиков и облегчали их обнаружение. Цепь укреплений и города охранялись стражей. Внутренние города посылали помощь передовым в случае необходимости. 
  В древних документах изложен весьма любопытный для современного человека устав несения патрульной службы. Устав предписывал патрулировать маршрут парой казаков. Им под угрозой смерти запрещалось: спешиваться с коней на маршруте одновременно, разводить костры в одном месте второй раз, обедать в точках завтрака, устраиваться на привалы там, где не просматриваются подходы. Начиная с 1573 года, патрульным предписывалось меняться признаками с казаками соседнего участка, дабы таким образом начальники могли видеть, что они доезжали до границ участка, а не отсыпались где-то в лесу.
  Подробно расписаны действия патрульных на случай обнаружения противника. Предписывалось вести за ним скрытное наблюдение и подсчёт количества по отпечаткам копыт лошадей, затем следовал немедленный доклад на сторожу и в гарнизонную крепость. Запрещалось покидать маршруты до прихода пересмены, а если она не произойдёт, то «сверхурочная» служба оплачивалась дополнительно по полуполтине на казака в день. А за небрежное несение службы «бити кнутом»
  Воеводам предписывалось смотреть, чтобы «лошади были добры». Казак, нёсший патрульную службу, должен иметь двух лошадей. Если был в них недостаток, то воевода находил коней по найму «на всякую лошадь по 4 алтыны с деньгою на день, да те деньги отдавати тем людям, у которых лошади поемлють»
  Патрульная служба выполнялась с мая месяца по ноябрь, до момента наступления зимы и ледостава на реках. В холодное время года набеги происходили редко. 

Сторожи на Красивой Мече в 1571 году - карта-схема

  Сторожи на пути степняков и татар 
  По всем украинным городам у царя имелись подробные документы о состоянии дел в крепостях, списки воинов и их состава, чертежи крепостей и полевых укреплений. До нас дошли некоторые письменные документы, а чертежи истрепали исследователи прошлых веков. 
  Из передовых городов назначались сторожи на расстояния до 5 дней пути, отстоящие друг от друга до двух дней пути, максимально. «Сторожи сии были в безпрестанных сношениях друг с другом и составляли несколько неразрывных линий, пересекавшим все степные дороги, по которым татары ходили на Русь». Перед 1571 годом всех сторож было 73, и они по официальным росписям делились на 12 разрядов. 
  На места расположения сторож, для их осмотра с Крымской стороны посланы князь Михайло Тюфякин и дьяк Ржевский. Они привели всё в порядок и ими были «оставлены метки для ездоков, где им съезжатися друг с другом». Надо полагать, что после этого мероприятия и появился лебедянский Каменный Конь, как «метка для е»здоков
  Затем в Москве созвали совещание представителей украинных городов, уточнили и дополнили сведения о маршрутах и их ориентирах, полученные от непосредственных исполнителей – от казаков. По результатам совещания создан документ, подписанный царём Иваном Грозным 16 февраля 1571 года. Указ содержал подробную роспись о количестве патрульных казаков, сколько их и из какого гарнизона послано: 
  «11-я сторожа на Мечи у Турмышского броду, а сторожем на ней стояти из Донкова, да из Епифани, да с Дедилова шти человеком, из города по два человека, а беречи им направо от Турмыша до Коня вёрст с семь, а налево до Брысинского броду вёрст с шесть». 
  В сферу деятельности Данковского гарнизона вошли сторожи 4-го разряда, которые стояли «по Сосне, Дону и Мечи и по иным польским речкам и урочищам». Термин «польские» означает полевые, а «украинские» – окраинные. 
  Историк И.Д. Беляев в книге «О сторожевой службе…», 1846 года издания, послужившей основой для данной статьи, перечислил сторожи, входившие в зону ответственности Старого Данкова, а я назову самые ближние: 
  «7-я на Дону на Ногайской стороне, усть Скверны, против Романцовскаго лесу; 8-я вверх Скверны; 9-я вверх Кобельши Ягодны; 10-я вверх Ряс; 11-я на Мечи усть – Мышковскаго броду; 12-я на той же Мечи меж Зеленкова и Семенцова брода; 13-я на Вязовке повыше Вязовскаго устья на Дрычинской дороге; 14-я вверх по Вязовке на Турмышевской дороге». 
   Историк полагал, что 11-я сторожа контролировала отрезок от устья Мечи до Мышковского (Турмышского) броду. Как не переставляй знаки пунктуации или слова, смысл не изменится.
  Что касается Коня, как ориентира маршрута 11-й сторожи, то здесь требуются пояснения в виду запутанности темы. В исторической действительности Коней на берегах Мечи было два: лебедянский, известный из документов исторического периода до Смутного времени, и ефремовский – после него.

Лебедянский Каменный Конь

  Каменный Конь 
  Уже после публикации статьи в журнале, автор переписал данную главу, на основании показаний историков и документов, открытых в последнее время. Можете сравнить новую редакцию со старой, размещённой на сайте журнала. Работа продолжается непрерывно. Пресса не успевает следить за изменениями.
  Этого Каменного Коня современные исследователи не нашли близь устья Красивой Мечи, а, может быть, и не искали. Зато нашли его двойника близ села Козье в Ефремовском районе, в 50 верстах от оригинала, тоже на берегу Красивой Мечи, но на левом. Древнейшие сведения из исторических документов туда не вяжутся, не сходятся ориентиры и расстояния между тамошними бродами – попробуйте сами прикинуть. Но это не помешало В.П. Загоровскому привязать 11-ю и 12-ю сторожи к тому Коню, к простому валуну, стоящему на трёх камнях-опорах, на коня нисколько не похожего. Это историческая ошибка. 
  Свидетельские показания Ивана Беляева вы читали выше. Пришёл Юрий Звягин, самый активный историк современности, автор книги «Загадки Куликова поля», и принёс главный документ из архива РГАДА «Дела Крымские» №2, страницы 515-621, 894-921: 
  «№60. 1499, марта 16. Посольство от великаго князя Ивана Васильевича в Кафу и к турецкому султану Баязету с Александром Голохвастовым. А клалися в судно на Мече, у Каменово Коня.
  Посольство от великаго князя в Рязань о проводе кафинскаго посла до Дона.
  А как его князь великий отпустил, и он под них подо всех дал подводы до Мечи, а послал с ними людей проводити их до Дону, а на Дону дал им судно, да и корм им дал до Азова». 

  Тут и нечего комментировать, однозначно понятно, пристань была в устье Мечи, провожали посла до Дона, суда подали с Дона.
   Каменный Конь стоял в Красном Буераке, на расстоянии 1200 метров от устья Мечи, на её правом берегу. Правый берег Красивой Мечи, на участке от устья до Коня, в древности представлял собой каменную скалу, трудно преодолимую, поэтому этот участок патрулировать не имело смысла. Турмышский (Мышковский) брод падает на Мочилки, до которого от Коня ровно 7 вёрст (11,2 км), а Брысинский (Дрысинский) брод – в Сергиевское, до которого от Мочилок – 6 (9,6 км). 
  Участок 12-й сторожи «на пятнадцати верстах» (24 км) соответствует дистанции от речки Семенёк (Семенец, в древности) до брода в пункте Запрудненский, напротив которого в Мечу впадает балка Тармыш. 
  История Каменного Коня подробно изложена в статье «Лебедянский Каменный Конь из устья Красивой Мечи», которая размещена в Интернете. Разобраться в документах было очень сложно, все они далеко не сразу нашлись, расстояния измерялись в разных верстах, в межевых, путевых или промежуточных. 
  Каменный Конь стоял в пяти верстах от Верхнего Брусланова – от столицы Бруслановского стана, на дороге, ведущей к ней с Красивой Мечи от Чурова брода, и дал название этому поселению и стану. В топонимике «бруслан» рассматривается как производное от русского «брус» – камень и татарского «арслан» – лев, а точнее, татарский Каменный Лев, на которого более всего походило изображение на валуне, который у русских значился Каменным Конём. Отсюда и стан можно называть «Коннокаменным». 
  Кроме показанных выше экспертов, за историческую правду и достоинство лебедянского Коня вступилась элита российской исторической науки прошлого.
  Смотрим «Большой энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона», 1897 года издания, том 11, на странице 38, в статье Леонида Вейнберга «Дон, река …» читаем:
  «В древности на Дону были известны только 4 пристани: у Каменного Коня, или Конь-камня (на устье Красной Мечи ниже г. Лебедяни) …». 
  Эта фраза уточняет цитату из описания путешествия А. Голохвастова: «Клалися в судно на Мече у Каменнаго Коня». Несомненно, Беляев и Вейнберг изучали документ №60.
  Евгений Марков – «Донская Беседа…» Воронеж. 1896 (переиздана в книге «В поисках древностей…» А.Н. Бессуднов, Е.Ю. Захарова. Липецк. 2007), на странице 238 размышляет:
  «Игнатий (писарь в экспедиции 1389 года – примечание Н. Скуратова) точно также не упоминает о некоторых других очень заметных и известных в старину урочищах Донского берега. Так, например, он проехал, ничего о них не упомянув, мимо Волотовой могилы, немного выше устья Красивой Мечи, мимо «Каменного Коня», у устья той же Мечи, мимо Галичьей горы и т.п. Нельзя же предположить, чтобы столпы Донской Беседы или Каменный Конь Мечи, несомненно, представляющий собою древнее языческое божество, обычное олицетворение солнца – появилось на Дону после Пимена».
  Алексей Норцов опубликовал своё мнение в «Адрес-календаре Тамбовской губернии», 1903 года издания, на странице 986: 
  «Лебедянский уезд. Река Красивая Меча.
  В старину на реке находилась пристань. Когда в 1499 году был отправлен посол к Баязиду, в свите было много купцов, ехавших в Азов и нагрузивших барки у «Каменного Коня», на Красивой Мечи».

  Ключевое слово: «Лебедянский уезд», а не ефремовский.
  Каменный Конь в истории данковского казачества является ярким знаком – первым пограничным столбом Руси, от которого вели отсчёт патрули. 
  История ефремовского Коня-камени отражается в переписных книгах Елецкого уезда 1626-30 годов, в которых оригинальный камень представлен меткой границ Дубовотского починка у села Козье. Он же значится в документах о сторожевой службе 1623 и 1630 годов, в которых служил ориентиром маршрутов 7-й и 8-й сторожей, поставленных в новых Турмыше и Зеленкове, перенесённых беженцами с Нижней Мечи в период разорения края в Смутное время.
  Исторического Каменного Коня – древнейший символ данковского казачества, предали и продали нынешние бутафорские казаки. Смотрите статью «Хромая Лошадь» в Интернете, где есть все документы по этому вопросу. 
  Битва при Молодях 
  Приказом князя Воротынского от 21 февраля 1571 года сторожевая служба разделилась на 4 участка, для управления которыми были назначены «головы». 
«…На право за Дон к верх Айдара на два дня, а на лево к Волге на усть-Балыклея на четыре дня… Из городов Шатцка, Ряска, Донкова, Темникова, Кадомы, Алатыря, всего 120 человек детей боярских, казаков, татар и мордвы». 
  Русскому царю служили не только казаки, но и татары, и мордва. А всего на тот момент при головах «состояло в службе 1353 человека, всегда готовых в бой и на посылку». В 1571 году из Донкова посылались казаки на 14 сторожей. Только одних патрульных на них было 39 человек, а вместе с командирами 75 человек, а ещё такое же количество оставалось в крепости, которые могли выступить по тревоге в случае появления противника. 
  Не успели развернуть сторожевую службу в полном объёме, как случился первый набег крымского хана Давлет-Гирея, остановить которого на первом рубеже было невозможно. Тем не менее, сторожи сыграли свою роль и своевременно доложили о набеге. Князь Воротынский устроил укрепления на Оке и одержал блистательную победу над превосходящими силами противника в битве при Молодях, произошедшую с 26 июля по 1 августа. Сам хан в грамоте от 21 августа 1572 года к государю московскому пишет: «Наш приход сведали на Оке, на берегу хворостом сделали двор, да около того ров копали». Воеводы заманили хана на эти укрепления. 
  Елец-сторож и Лебедянь-город 
  Князя Воротынского оклеветали и убили опричники. В феврале 1573 года указом царя назначен новый начальник, возглавивший сторожевую службу, боярин Никита Романович Юрьев. 
  Служилые люди успешно теснили крымцев и в 1575 году линия укреплений «выдвинулась уже на Сосну усть-Ливен», и на неё воеводами назначены князь Иван Охлябинин и Михайло Назарьев. В марте месяце 1577-го эти должности на данном рубеже отменили и переместили на новый рубеж к югу. В этом же году учредили особых надзорщиков, чтобы «сторожа на сторожах стояли бережно и осторожно и без перемены сторож не съезжали». 
  В 1578-м сторожи, стоявшие на Верхнем Дону и его притоках, потеряли актуальность, но пока оставались на своих местах, а новые далеко продвинулись на юг. Рязанские сторожа переместились к Северскому Донцу и Святым горам. 
  «Около 1592 года по Быстрой Сосне выстроен ещё новый город Елец», и от елецкого воеводы князя Андрея Звенигородского выслано 9 сторож по Быстрой Сосне и в степь на 40 вёрст. 
  Примерно в 1598-м по указу царя Фёдора Ивановича построен город Белгород, который выдвинулся далеко в степь и стал «средоточием сторожевой украинской службы»
  В период Смутного времени начала XVII века сторожевая служба на южных рубежах несколько ослаблена, а войска придвинуты ближе к Москве. Новый царь, Михаил Фёдорович Романов, в 1615 году навёл в этом деле порядок и разделил сторожевую службу на 5 отделов. Данков вошёл в состав второго отдела. А Лебедянь – в состав 4 отдела, которая получила первого воеводу и статус города с 1613 года. Она появилась в документах о сторожевой службе с этого, с 1615 года, и значится в группе со степными городами на передовой линии. 
  В 1616 году Никиту Сомова в Лебедяни сменил Матвей Челюстин, в распоряжении которого был внушительный гарнизон, состоявший из «детей боярских лебедянцев 70 человек, поместных атаманов 20 человек, с головою с Данилом Елагиным 100 человек стрельцов, да 240 казаков. Пушкарей и затинщиков 40 человек. А всего на Лебедяни 470 человек». 
  По разрядной росписи 1616 года, при правлении государя Михаила Фёдоровича, в данковском гарнизоне, при воеводе Андрее Григорьевиче Хотинцове, числилось: месячных сторожевых казаков – 100, стрельцов – 90, полковых казаков – 50 и ещё 100 человек стояло под Смоленском, беломестных казаков – 14, пушкарей и затинщиков – 20. Всего было 274 человека.
  Кроме сторожевых воинов в гарнизонных городах стояли особые полки войск. В 1616 году в Данкове полк имел численность в 425 человек. При появлении неприятеля эти полки стягивались в необходимое место. 
  В 1617 году в подвижном украинском войске состояло 6647 человек и уже имелось 6 сторожевых отрядов, а 3-й отряд расположился в Лебедяни. В том же году из Лебедяни в Стародуб послали отряд в 150 человек из казаков, детей боярских с атаманом. 
  Не премину отметить свою древнюю фамилию в хронике от 1616 года, которая встречается в «передовом полку во Мценске стольник и воеводы князь Василей княж Иванов сын Туренин, да Дмитрей Скуратов. И всего в передовом полку всяких людей 881 человек». В 1613 году в Лебедянском гарнизоне служили дети боярские: сотник Ловрин Скуратов и десятник Андрей Скуратов. Дети боярские – это мелкие феодалы, имевшие собственные земельные владения, аналогично европейским рыцарям, составлявших тяжёлую ударную русскую кавалерию, в наше время незаслуженно забытые. 
  Граница 
Основатель нового Данкова, воевода Фёдор Оладьин, по росписи 1616 года числится в Воронеже головой беломестных полковых казаков, которых было 273 человека. В 1618 году Фёдор Оладьин, назначенный воеводой ещё Старого Данкова, разгромил супостата Сагайдачного под стенами города Михайлова, действуя совместно со Степаном Ушаковым, его воеводой. Большая часть осаждавших была убита сокрушительными залпами крепостных пушек. Кроме того, казаки совершали успешные вылазки из крепости и добивали поражённого противника. По отчёту воеводы царю, русские потери составили один к двадцати. По указу царя, в 1619 году Фёдор Оладьин начал строить новый Данков в устье Вязовки. 
  По росписи 1621 года количество войска уменьшилось до 5221 человека. Видимо, сказались потери от Сагайдачного, который прошёл по древнейшей дороге Руси через Ливны, Елец, Лебедянь, Данков до Михайлова. 
  Ефремовский уезд и его Зеленковский стан создали в 1638 году со столицей в Зеленкове, который в современном пункте Сторожа. Для разбирательства прислали «государственного человека», который провёл черту в окрестностях деревни Большой Верх, на месте современной границы между Липецкой и Тульской областями. Казалось, навели порядок, однако чехарда с передачей региона Нижней Мечи в разные губернии и области продолжалась с регулярностью до двух раз в столетие. Документы терялись, предания забывались, поэтому великая путаница перекочевала в наше время. 
  В марте 1618-го, в лето нашествия Петра Сагайдачного, численность Данковского гарнизона составляла 243 человека. На март 1619 года, после погрома, Данков, Елец и Лебедянь в росписи не значатся. 
  С 1623 года сторожевая служба укреплялась, новый Данков и Лебедянь снова появились в росписи. Казаки стали служить с нового места, из устья Вязовки, на 10 сторожах. Они располагались от Галичьей горы вверх по Дону и его притокам между рекой Воргол и Рясами. После набега крымцев на Епифань в 1622-м, приняли меры, и поставили дополнительные сторожи, чтобы прикрыть это направление. На Красивой Мече, на новых местах, они получили новые номера: в новом Турмыше стояла 7-я, а в новом Зеленкове – 8-я. В документе не точно указаны расстояния, направления, поэтому его невозможно комментировать. Эти сторожи стали съезжими, а службу на маршрутах несли по 4 казака на каждой, кроме данковских, служили казаки из Епифани, по два человека из города. Пункты новых 7-й и 8-й сторож подтверждены документом от 1630 года (РГАДА, ф. № 210, Столбцы Белгородского стола, хр. № 25). В этом же документе впервые значатся две сторожи близь устья речки Сквирни, маршруты которых лебедянские казаки стали патрулировать вместо данковских. 
  Власть полковых воевод в украинных городах стали ограничивать с 1619 года. Появился царский указ, который повелевал «ключи городовые и острожные… осадной голове приносити, а в городовые дела не вступаться ни во что». По документам от 1613 года казачьи поселения Лебедяно-Данковского края чередовались с крестьянскими, которыми владели помещики и государство. Казаки продолжали входить в состав гарнизонов украинных городов, как род войска, до 1776 года. По указу Императрицы Екатерины Великой их упразднили, поскольку граница государства ушла далеко на юг. 
  Данная статья составлена, для публикации в журнале «ЛГ: итоги недели» №50 от 9 декабря 2019 года 
https://itogi.lpgzt.ru/aticle/ukrainnye-goroda-peredovoy-linii.htm на основе материалов третьего раздела «Казачество Лебедяно-Данковского края», вошедшего в историческую монографию «Каменный Конь на Куликовом Поле», 2017 года издания.
Николай СКУРАТОВ
© kamenny-con